Непреодолимое влечение - Страница 24

Вероника не выдержала и впилась в его искушающие губы. Поцелуй терпкий — как кислые дикие яблоки. Она просунула язык в его теплый рот, потом убрала и прикоснулась языком к губам Деймона.

— Ммм, крошка моя, — простонал он. — Мой медвежонок.

Их губы снова встретились. Вероника тонула в его поцелуе — горько-сладком, испытующем, голодном. Деймон ласкал ее язык своим.

— Знаю, что я жадный, — сказал он, — но я хочу тебя все время. Обещай мне, что придешь ко мне в следующий выходной, когда будешь в городе. Обещай, что придешь.

— Приду. — Вероника была согласна на все. — Обещаю.

Она не могла сопротивляться своему вожделению и не видела для этого никаких причин. Что, если все ее будущие воскресенья станут пустыми? Ноющими. Она хотела впитать в себя как можно больше — каждое прикосновение Деймона, каждое его слово, каждую мысль, — собираясь с силами на всю неделю. Когда они сходились, это было подобно землетрясению. При мысли о разлуке ее сердце сжималось.

И ты все еще не хочешь впустить его в свое сердце? — сердито спросил внутренний голос.

Иначе он займет собой все, ответила Вероника.

Деймон оторвался от ее губ и поцеловал в кончик носа.

— Каждый день без тебя бесконечен.

— Каждая минута.

— Тогда почему мы расстаемся?

Они встретились глазами.

— Ты знаешь почему, — прошептала Вероника.

Взгляд его как будто проникал в самое ее сердце.

— Дом? Карьера? Разве мы не сможем как-нибудь все это устроить?

Она покачала головой, отказываясь говорить на эту тему.

— Дело не в этом.

Он смотрел вдаль, на небо, поверх макушек деревьев.

— Я знаю, что ты… — Серебряный блеск его глаз затуманился, они стали скучно-серыми. — Ты не готова, — тихо сказал Деймон.

— Не готова? Минуточку, Деймон. Что ты такое говоришь? — Чувствуя, что вот-вот потеряет самообладание, она не осмелилась замолчать, чтобы позволить ему ответить. — Дело не в том, готова ли я. Готова к чему? Мы ведь договорились, не так ли? И никакая готовность здесь ни при чем.

— Разумеется, — спокойно — слишком спокойно — отозвался он. — А то, что с тобой сейчас творится, — просто осенняя депрессия.

Вероника чувствовала, что он слишком легко согласился, но не знала, как возразить, не произнося тех слов, которых они оба избегали. Она засунула руки в просторные карманы брюк. Нет. Незачем еще раз говорить о невозможности любви.

Они оба знают, как обстоят дела.

Их разделяют тысячи миль.

Аннет и ребята отправились на рыбалку, Джулия уехала в Лондон. Веронике и Деймону досталась лодка.

Она сидела напротив него, расправив плечи, сведя колени, вцепившись в сиденье так, что побелели костяшки пальцев. Янтарные волосы окружали ее лицо солнечным ореолом. Волнистые пряди трепал ветерок. Сдвинув брови, она молча смотрела на Деймона — тот греб, откровенно наслаждаясь даваемой мышцам работой. Тем, что мог вложить всю энергию в весла, тем, что его отвлекало жжение в напрягающихся мускулах плеч.

— Мы не в Олимпиаде участвуем, — сказала Вероника.

Деймон хмыкнул и опустил голову, продолжая грести, стараясь отвлечь сознание ритмичными движениями. Когда наступило тяжелое, как камень, изнеможение, когда каждая клеточка тела требовала кислорода, Деймон разжал руки, поднял голову и оцепенел. Они давно уже проплыли мимо дома Вероники, наверняка уже были в южном конце озера. Болотистый берег зарос ивами. В отражающей блики полуденного солнца воде плавали листы кувшинок. Золотисто-зеленый цвет воды на мелководье напоминал цвет глаз Вероники.

Но она не реагировала на красоту природы, лицо ее оставалось мрачным, казалось, ее терзали сомнения и страх. Деймон не знал, как убедить ее, что доверить ему свое сердце — безопасно.

Каждый вздох был как Божие благословение. Он жадно втягивал в легкие кислород. Вытер ладонью мокрые волосы. Он задыхался от изнеможения, но он чувствовал себя живым!

— Мы в Карасиной бухте, — спокойно сообщила Вероника.

Деймон понял, что она может и не сказать то, что он так хотел услышать, и подчинился ее неуступчивости.

— Иди-ка сюда, — позвал он.

Вероника упрямо дернула подбородком, но в уголках ее губ появилась улыбка.

— Пещерная тактика, — ответила она.

Деймон вытянул руку и притянул Веронику к себе на колени. Она оказала сопротивление — не слишком активное, но и его оказалось вполне достаточно, чтобы Деймон потерял равновесие. Смеясь, они барахтались на плоском дне лодки. Деймон ударился головой, но не замечал ничего, кроме сладкого обещания, которое сулили ему губы Вероники, проникающие в его губы, ее дыхание, ее солнечный запах, ее груди.

Вот что еще ему нравилось в Веронике: она могла быть элегантной, сдержанной и задумчивой, а минуту спустя — веселой, отчаянной и готовой ко всему. Когда она вцепилась в него зубами, весь благословенный кислород оставил легкие Деймона, но скоро его заменили тепло и блаженство, которых хватило бы до следующего тысячелетия.

Они целовались, сгорая от жажды друг по другу. Деймон попытался оторвать губы, но только чтобы спуститься ниже, навстречу новому соблазну — мягким линиям ее шеи.

— Я собирался не так… — прошептал он но, отвлеченный более важным делом, забыл, что хотел сказать.

Вероника выпрямилась, пытаясь одним ловким движением отбросить назад волосы и снять рубашку. Ее груди колыхнулись под эластичным бюстгальтером — и этого оказалось достаточно, чтобы все разумные помыслы испарились из головы Деймона.

— Мы должны быть вместе, — сказала она твердо, глядя на него сверху вниз.